Фата-Моргана (12)
Dec. 14th, 2004 09:21 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
kirulyaНачало Предыдущая часть
Урок внезапно кончился и ученики выбежали в сад при дворце. Вот и я, так же, как дети, которых увидела в день прибытия, играла в мяч, одетая в белую тунику, и признаться, у меня было немного времени на воспоминания.
Дни были заняты под завязку. С утра, после умывания и завтрака, начинались занятия. Постоянно менялись группы учеников, и я все время оказывалась в классе с другими детьми. Мы проходили историю людей и историю мифов, и непонятно было, где реальность переплелась с вымыслом. Обязательны были для меня механика, металлургия и алхимия.
Практическое волшебство вела фата Мартелла. Она объясняла нам, как волшебными действиями и заклинаниями усилить результаты труда. Когда мы собирали на уроке и конструировали один из механизмов мессира Леонардо, то не забывали наложить на него охранное заклинание. Мало ли что может случиться, когда урок закончится. Жалко будет, если такая сложная вещь, как модель катапульты с горизонтальным прицелом, развалится от случайного удара или порыва ветра из распахнутого окна. Полезные вещи рассказывала почтенная фата.
Через некоторое время я научилась находить пропажи, используя формулы поиска, исправлять ошибки с помощью чудесного огонька: он срывался с ладони и летел точно на место нестыковки, там возникала напряженность энтропии. А огонек был заговорен именно на такие места.
О том, что такое энтропия, я узнала от герра Альберта, высокого молодого человека с черной шапкой кучерявых волос и с выпуклыми веселыми глазами. Он, попеременно с мастером Тихо Эрессунским, вел у нас небесную механику. Герр Альберт входил в класс на тонких, как у журавля, ногах, обводил всех взглядом и тут же начинал рассказывать о волшебных вещах.
Не часто, но все же у нас были вылазки за пределы Школы. Мы старались не привлекать к себе особого внимания, гуляя по площадям Падуи и Венеции, но пойди не заметь нас, когда один Нцару чего стоит. А китайские близнецы Чен и Лао?.. Когда они шли, держась за руки, прохожие ахали - братья напоминали фарфоровых кукол с блестящими челками. Близнецов послал в Школу к фате Моргане их дед, маг и астроном Чу Кон, придворный волшебник императора Поднебесной. Но несмотря на такую родовитость, Чен и Лао нисколько не задавались и держались просто и дружелюбно.
Однажды вместо урока астрономии, мастер Тихо Эрессунский попросил нас помочь ему - он переезжал из Копенгагена в Прагу. Дворец фаты дрейфовал тогда над Восточной Европой, и мы, с разрешения фаты Аньолы, прибыли к новому жилищу мастера тогда, когда тяжелая фура, нагруженная мебелью остановилась у ворот скромного дома.
Нцару показал себя с лучшей стороны. Пока вся наша Сфера - одиннадцать учеников, с трудом стаскивали вещи, Нцару в одиночку перетаскал чуть не половину мебели. Низкорослый полный мастер Тихо только крякал от удивления.
- Осторожно! - закричал он, когда близнецы Чен и Лао взялись за некую сложную конструкцию. - Это моя геогелиоцентрическая модель вселенной!
Модель была странной. В центре была укреплена Земля, вокруг нее крутилось большое Солнце, а вокруг Солнца - все остальные планеты. Конструкция была настолько перекошенной, что мастер Тихо действительно боялся не зря.
Когда все вещи были перетащены и за дело взялись две служанки, чтобы распаковать и разложить все по местам, наш учитель предложил сходить к его другу, живущему неподалеку, выпить по стаканчику вина.
Мы с радостью согласились и вся наша компания направилась в гости.
Все бросились к окнам. Картина предстала жуткая: Вниз по узкой пражской улочке бежал, пошатываясь, Нцару (как он успел улизнуть?) и крушил все на своем пути. От него, в ужасе, отскакивали прохожие с криком: «Голем! Голем! Помогите!»
Мы выскочили на улицу. Впереди бежал друг мастера Тихо, за ним Винченцо, мой соученик, худенький невысокий юноша, за ним поспешал учитель. А Нцару уже встречали крепкие горожане с дубинками и камнями.
- Стойте! Остановитесь! - закричал наш хозяин. - Не трогайте его! Он не глиняный, он из крови и плоти!
Его слова потонули в криках и воплях. Неожиданно Нцару пошатнулся и упал, на него тут же набросились и образовалась куча мала.
Успеть было невозможно. Пока мы бы добежали, разъяренные горожане успели бы прикончить нашего друга.
Хозяин резко остановился, простер руки вперед и громовым голосом, заглушившим все остальные звуки, выкрикнул: «Ацор вээшама!» С кончиков его пальцев сорвались голубые молнии и устремились к драчунам. Коснувшись кучи исступленно молотящих во что попало людей, молнии произвели мгновенное превращение - живой клубок распался и оглушенные участники повалились на булыжную мостовую.
Нцару лежал на земле помятый, но на первый взгляд целый. Когда же все немного успокоились, вперед выступил пожилой мужчина с окладистой бородой и сказал укоризненно:
- Мар Бецалель, это когда-нибудь должно было произойти... Разве можно выпускать на волю тварь, вышедшую не из чрева матери, а из ваших колдовских пробирок. Он же на честных граждан кидается. Как люди увидали, что вашего гомункулуса не держат глиняные ноги, так они и набросились на него. Нехорошо вышло...
- Почтенный Авраам, ну посмотрите же на него! Разве этот парень из глины? Он же волосатый! Ну сколько раз вам всем говорить, - бросил в сердцах Бецалель, - нет у меня никакого голема! И не было никогда!
- А это тогда кто? - указующий перст говорящего тыкал в Нцару, сидящего на земле. Глаза у неандертальца были мутными и видно было, что до него происходящее доходит с трудом. - Это, скажете, человек? Почему у него на лбу повязка с каббалистическими знаками? Это они вдыхают жизнь в гомункулуса!
В толпе послышались угрожающие крики. Но говоривший остановил выкрики взмахом руки и продолжил:
- У нас честный еврейский квартал. Мы все уважаемые граждане свободного города, исправно платим подати и жертвуем в городскую казну. Мы с женой каждую субботу становимся на весы и раздаем столько мяса бедным, сколько весим сами.
Толпа подтвердила одобряющим гулом слова говорящего.
- Неплохо живется местным беднякам, если его жена такая же толстая как и он, - шепнул мне Винченцо, наклонясь, чтобы никто не услышал.
- Это не гомункулус... - вновь повторил наш хозяин.
- Тогда кто же? Человек, созданный по образу и подобию господнему? - в голосе горожанина послышалось ехидство.
- Да! - твердо ответил Бецалель. - Человек! Просто он только сегодня столкнулся с тем, что господин Бомбаст фон Гогенгейм, или Парацельс, назвал алкоголем. Короче, напился мой гость. Вот и принялся все крушить спьяну. Вы уж извините, уважаемые.
И подхватив несчастного Нцару подмышки, мы двинулись обратно в дом к мару Бецалелю.
Тихо Эрессунский глубоко раскаивался, что взял нас в гости к своему другу. Он стоял на пороге дома и горестно хлопал себя по ляжкам.
- Собирайтесь, господа. Нам нужно немедленно возвратиться в школу. Что я скажу фате Моргане?..
Мы собрались за пару минут. Нцару пришел в себя и не смел поднять глаз на учителя.
- Ну ладно, ладно... - отошел мастер Тихо. - Пойдемте-ка. Всего наилучшего, дорогой Бецалель. Я забираю своих озорников, чтобы ничего не случилось. Увидимся...
(продолжение)
| Мессир Леонардо рисовал и рисовал, а мы жадно следили за ним, не успевая даже переносить рисунки и объяснения в свои тетради. Повернувшись к нам, он произнес: - Я не могу удержаться от того, чтобы не упомянуть о новом средстве, использование которого, хотя оно и может показаться вздорным и нелепым, тем не менее, полезно для побуждения ума к различным открытиям. Вот вы смотрите на забрызганную краской стену... Возможно, находите некоторое сходство с горными пейзажем , реками утесами, и деревьями, а взглянув снова, вы уже видите сражение и движущиеся фигуры, или странные лики, одеяния, и еще разнообразие картин, которое можно ясно и подробно описать. На стене они представлены в беспорядке, похожем на нестройный колокольный перезвон, в котором можно различить любое имя или слово, которое вы пожелаете вообразить. Не бойтесь пускать в ход вашу фантазию, ибо она доведет вас до цели и подарит совершенно неожиданные результаты... |
 |
Дни были заняты под завязку. С утра, после умывания и завтрака, начинались занятия. Постоянно менялись группы учеников, и я все время оказывалась в классе с другими детьми. Мы проходили историю людей и историю мифов, и непонятно было, где реальность переплелась с вымыслом. Обязательны были для меня механика, металлургия и алхимия.
Практическое волшебство вела фата Мартелла. Она объясняла нам, как волшебными действиями и заклинаниями усилить результаты труда. Когда мы собирали на уроке и конструировали один из механизмов мессира Леонардо, то не забывали наложить на него охранное заклинание. Мало ли что может случиться, когда урок закончится. Жалко будет, если такая сложная вещь, как модель катапульты с горизонтальным прицелом, развалится от случайного удара или порыва ветра из распахнутого окна. Полезные вещи рассказывала почтенная фата.
Через некоторое время я научилась находить пропажи, используя формулы поиска, исправлять ошибки с помощью чудесного огонька: он срывался с ладони и летел точно на место нестыковки, там возникала напряженность энтропии. А огонек был заговорен именно на такие места.
О том, что такое энтропия, я узнала от герра Альберта, высокого молодого человека с черной шапкой кучерявых волос и с выпуклыми веселыми глазами. Он, попеременно с мастером Тихо Эрессунским, вел у нас небесную механику. Герр Альберт входил в класс на тонких, как у журавля, ногах, обводил всех взглядом и тут же начинал рассказывать о волшебных вещах.
| Во многое из того, что он рассказывал, поверить было крайне трудно. Из объяснений мастера Тихо я уже знала, что наша Земля - шар и вращается вокруг солнца. Что существуют другие земли, на которых живут невиданные существа. Но герр Альберт объяснял нам про близнецов, один из которых улетал далеко-далеко и не старился, тогда как другой превращался в глубокого старика, дожидаясь возвращения брата. Это что же получается, если я улечу, то Лизетта останется старухой? Все это было очень грустно: и стареющие по разному близнецы, и невозможность лететь быстрее света, и вселенная, стремящаяся к хаосу - отсюда и энтропия. Странно, что об этом нам рассказывал человек с такими веселыми глазами... Мы не только учились, хотя это было и не трудно. Каждое утро я просыпалась с радостным ощущением нового, неизведанного. Монастырь святой Урсулы был почти позабыт и я иногда поеживалась, представляя себе, как бы я тянула псалмы вместо того, чтобы набираться ума-разума у мессира Леонардо. |
 |
Не часто, но все же у нас были вылазки за пределы Школы. Мы старались не привлекать к себе особого внимания, гуляя по площадям Падуи и Венеции, но пойди не заметь нас, когда один Нцару чего стоит. А китайские близнецы Чен и Лао?.. Когда они шли, держась за руки, прохожие ахали - братья напоминали фарфоровых кукол с блестящими челками. Близнецов послал в Школу к фате Моргане их дед, маг и астроном Чу Кон, придворный волшебник императора Поднебесной. Но несмотря на такую родовитость, Чен и Лао нисколько не задавались и держались просто и дружелюбно.
Однажды вместо урока астрономии, мастер Тихо Эрессунский попросил нас помочь ему - он переезжал из Копенгагена в Прагу. Дворец фаты дрейфовал тогда над Восточной Европой, и мы, с разрешения фаты Аньолы, прибыли к новому жилищу мастера тогда, когда тяжелая фура, нагруженная мебелью остановилась у ворот скромного дома.
Нцару показал себя с лучшей стороны. Пока вся наша Сфера - одиннадцать учеников, с трудом стаскивали вещи, Нцару в одиночку перетаскал чуть не половину мебели. Низкорослый полный мастер Тихо только крякал от удивления.
- Осторожно! - закричал он, когда близнецы Чен и Лао взялись за некую сложную конструкцию. - Это моя геогелиоцентрическая модель вселенной!
Модель была странной. В центре была укреплена Земля, вокруг нее крутилось большое Солнце, а вокруг Солнца - все остальные планеты. Конструкция была настолько перекошенной, что мастер Тихо действительно боялся не зря.
Когда все вещи были перетащены и за дело взялись две служанки, чтобы распаковать и разложить все по местам, наш учитель предложил сходить к его другу, живущему неподалеку, выпить по стаканчику вина.
Мы с радостью согласились и вся наша компания направилась в гости.
 |
Дом друга мастера Тихо Эрессунского находился за широкими воротами шириной с целую улицу. Это был высокий импозантный мужчина в шелковом халате, с седыми волосами до плеч и с окладистой седой же бородой. На голове у него была маленькая шелковая шапочка, какие носят кардиналы и монахи-бенедектинцы. - Тихо! Дорогой! - закричал приятель нашего учителя и они обнялись. - Наконец-то ты, старый отшельник, перебрался поближе к цивилизованному миру. А это кто? Воспитанники любезной фаты? Сразу видно. У нас в Академии подвизаются ее выпускники. Он сделал знак рукой и тут же служанка внесла кувшин с вином и несколько тонких бокалов. Хозяин разлил и вино заискрилось в хрустальных гранях. Потекла неспешная беседа. Пока старшие разговаривали, мы разглядывали старинные фолианты, грудой лежащие на столе у окна, потемневший от времени семисвечник, странные коробочки с ремешками. Нцару заинтересовался красной лентой с иероглифическими письменами. Она ему так понравилась, что он, не спросясь, повязал ее себе на лоб. Вино было неплохое, почти как с виноградников моего отца, терпкое и молодое. Молодое вино коварно - его пьешь как сок, а оно начинает ударять в голову и в ноги. Закончив осмотр квартиры, мы сидели, разговаривали, мастер Тихо рассказывал о своих открытиях в обсерватории «Ураниборг» на острове Вен, но тут с улицы послышались громкие крики. |
Все бросились к окнам. Картина предстала жуткая: Вниз по узкой пражской улочке бежал, пошатываясь, Нцару (как он успел улизнуть?) и крушил все на своем пути. От него, в ужасе, отскакивали прохожие с криком: «Голем! Голем! Помогите!»
Мы выскочили на улицу. Впереди бежал друг мастера Тихо, за ним Винченцо, мой соученик, худенький невысокий юноша, за ним поспешал учитель. А Нцару уже встречали крепкие горожане с дубинками и камнями.
- Стойте! Остановитесь! - закричал наш хозяин. - Не трогайте его! Он не глиняный, он из крови и плоти!
Его слова потонули в криках и воплях. Неожиданно Нцару пошатнулся и упал, на него тут же набросились и образовалась куча мала.
Успеть было невозможно. Пока мы бы добежали, разъяренные горожане успели бы прикончить нашего друга.
Хозяин резко остановился, простер руки вперед и громовым голосом, заглушившим все остальные звуки, выкрикнул: «Ацор вээшама!» С кончиков его пальцев сорвались голубые молнии и устремились к драчунам. Коснувшись кучи исступленно молотящих во что попало людей, молнии произвели мгновенное превращение - живой клубок распался и оглушенные участники повалились на булыжную мостовую.
Нцару лежал на земле помятый, но на первый взгляд целый. Когда же все немного успокоились, вперед выступил пожилой мужчина с окладистой бородой и сказал укоризненно:
- Мар Бецалель, это когда-нибудь должно было произойти... Разве можно выпускать на волю тварь, вышедшую не из чрева матери, а из ваших колдовских пробирок. Он же на честных граждан кидается. Как люди увидали, что вашего гомункулуса не держат глиняные ноги, так они и набросились на него. Нехорошо вышло...
- Почтенный Авраам, ну посмотрите же на него! Разве этот парень из глины? Он же волосатый! Ну сколько раз вам всем говорить, - бросил в сердцах Бецалель, - нет у меня никакого голема! И не было никогда!
- А это тогда кто? - указующий перст говорящего тыкал в Нцару, сидящего на земле. Глаза у неандертальца были мутными и видно было, что до него происходящее доходит с трудом. - Это, скажете, человек? Почему у него на лбу повязка с каббалистическими знаками? Это они вдыхают жизнь в гомункулуса!
В толпе послышались угрожающие крики. Но говоривший остановил выкрики взмахом руки и продолжил:
- У нас честный еврейский квартал. Мы все уважаемые граждане свободного города, исправно платим подати и жертвуем в городскую казну. Мы с женой каждую субботу становимся на весы и раздаем столько мяса бедным, сколько весим сами.
Толпа подтвердила одобряющим гулом слова говорящего.
- Неплохо живется местным беднякам, если его жена такая же толстая как и он, - шепнул мне Винченцо, наклонясь, чтобы никто не услышал.
- Это не гомункулус... - вновь повторил наш хозяин.
- Тогда кто же? Человек, созданный по образу и подобию господнему? - в голосе горожанина послышалось ехидство.
- Да! - твердо ответил Бецалель. - Человек! Просто он только сегодня столкнулся с тем, что господин Бомбаст фон Гогенгейм, или Парацельс, назвал алкоголем. Короче, напился мой гость. Вот и принялся все крушить спьяну. Вы уж извините, уважаемые.
И подхватив несчастного Нцару подмышки, мы двинулись обратно в дом к мару Бецалелю.
Тихо Эрессунский глубоко раскаивался, что взял нас в гости к своему другу. Он стоял на пороге дома и горестно хлопал себя по ляжкам.
- Собирайтесь, господа. Нам нужно немедленно возвратиться в школу. Что я скажу фате Моргане?..
Мы собрались за пару минут. Нцару пришел в себя и не смел поднять глаз на учителя.
- Ну ладно, ладно... - отошел мастер Тихо. - Пойдемте-ка. Всего наилучшего, дорогой Бецалель. Я забираю своих озорников, чтобы ничего не случилось. Увидимся...
(продолжение)
