
Вчера разговаривала по скайпу с поклонником творчества Ильфа и Петрова.
Мой папа обожал этих писателей, и цитировал без конца, поэтому я с детства помню монолог о "цвете рухнувшей надежды".
Утром, проснувшись, я увидела письмо.
Я опускаю первый и последний личные абзацы, а само письмо, с разрешения автора, представляю вашему вниманию.
Молодые люди, размахивавшие намедни красными флагами, прочитайте - это написал человек, для которого, в отличие от вас, жизнь в СССР была реальностью, а не гламуром в стиле "Парк Советского периода".
---------------------------------
Ты, слава Богу, не Зося, а я не идиот.
В отличие от Бендера, я не стану приглашать тебя на смычку Восточной магистрали.
По моему, пригласить женщину в свинские условия - жуткое скотство, или наоборот, но смысл не меняется.
Это же надо. Позвать Женщину провести жизнь на помойке. Спать в вагончике, выгребная яма во дворе, вода в колодце за километр от этой будки, из коммунальных удобств в жилище только примус, керосиновая лампа и помойное ведро, правда удобно, что недалеко от нар.
Кстати, во всем советском "правильном" искусстве, эта подлость ставилась во главу угла сюжета и навязывалась, как лакмусовая бумажка, для оценки качества главного героя. Если плюет на близких, ходит в обносках, ногти стрижет ножницами для резки металла, неумытый и воняет солидолом, значит свой, а если не 7-е Ноября, но вдруг, в чистой рубахе..., надо поверить происхождение, наверняка, либо "из бывших", либо жид, либо интеллигент.
Он - настоящий коммунист, читай Мужик, плюет на женщину, на всех родных и близких, живет с ними в бараке или коммуналке. Изобретает какую-то хрень: "Устройство для снятия копоти с лучины и ускоренной сушки портянок", хотя во всем мире давно пользуются электричеством и надевают носки. Сутками пропадает на родном мыловаренном заводе, перевыполняет план, жрет помои в столовке, зарплату перечисляет в фонд помощи угнетенных пролетариев Зимбабве. Раз в год из райкомовского буфета приносит детям пирожок с повидлом и конфеты-подушечки с патокой. В райком его вызывают для разборок по доносу на Мандельбойма - старшего технолога отделения варки сусла.
При такой жизни секса в Советском Союзе, конечно не было, да и быть не могло. О каком сексе может идти речь. Представь себе, какой подвиг, по холодному и заплеванному коридору - пойти в дальний конец барака, выстоять в очереди и, при тусклом свете пыльной лампочки в 15 свечей, помыться перед сном в душе, я уже не говорю принять ванну. Так и не помывшись, благоухая всеми ароматами родного завода и отрыгивая столовским борщом, она и он укладываются на скрипучую кровать. За ширмой храпят и источают зловоние все здравствующие поколения семейства: дед с бабкой; разведенная старшая сестра жены с тремя детьми; под одеялом занимается онанизмом племянник из деревни - ученик ФЗУ и хрипло дышит родственница тещи, которая приехала с Украины продавать сало на местном рынке.
Они долго ждут, когда все затихнут, но, так и не дождавшись, проваливаются в обморочный сон.
Правда, перед тем, как отрубиться, он попытался положить ей руку на живот, но мозоли на ладони не позволили ему ощутить ее тело, а она почувствовала только тупую боль, потому что днем, ошпарила живот горячим раствором щелочи в мездрильном отделении дубильного цеха кожевенной фабрики.
Ты не Зося, тода ла Эль*. Ты - Женщина...
--------------------
* тода ла Эль - (ивр.) слава богу!