Шестидневная война и день Иерусалима

С праздником!


5 июня. Первый день. В Иерусалиме уже шли спорадические бои. Подкрепление, направленное бригадным генералом Узи Наркисом командующему центральными силами, позволило тому начать наступление силами трех бригад. Главными в операции были парашютисты подразделений полковника Мордехая Гура. В тот же день они приблизились к стенам Старого города, где гарнизоном командовал иорданский бригадный генерал Ата Али.

6 июня. Второй день. Израильское наступление на Старый город было остановлено сильным, упорным сопротивлением. Однако окружение города было завершено — части танковой бригады захватили Рамаллу на севере, другая бригада заняла Латрун на юго-западе. Впервые после 1947 г. дорога Тель-Авив — Иерусалим была открыта для израильского движения.

7 июня. Третий день. Полковник Гур штурмом взял Старый город. Около полудня был захвачен Вифлеем, чуть позже — Эцион. Обе стороны принимают предложение СБ ООН о прекращении огня с 20:00.

( +4 )

Шестидневная война и день Иерусалима

С праздником!


5 июня. Первый день. В Иерусалиме уже шли спорадические бои. Подкрепление, направленное бригадным генералом Узи Наркисом командующему центральными силами, позволило тому начать наступление силами трех бригад. Главными в операции были парашютисты подразделений полковника Мордехая Гура. В тот же день они приблизились к стенам Старого города, где гарнизоном командовал иорданский бригадный генерал Ата Али.

6 июня. Второй день. Израильское наступление на Старый город было остановлено сильным, упорным сопротивлением. Однако окружение города было завершено — части танковой бригады захватили Рамаллу на севере, другая бригада заняла Латрун на юго-западе. Впервые после 1947 г. дорога Тель-Авив — Иерусалим была открыта для израильского движения.

7 июня. Третий день. Полковник Гур штурмом взял Старый город. Около полудня был захвачен Вифлеем, чуть позже — Эцион. Обе стороны принимают предложение СБ ООН о прекращении огня с 20:00.

( +4 )

Немного похоже на декларацию

Так как тема разрослась и количество комментов зашкалило, и я, как всегда, стала причиной обсуждения (а не собственно тема репортажа) в других журналах, то позволю себе вытащить наверх свой комментарий для anashulick:

Итак, об ассимилированности. У меня двое детей, у которых родной язык - иврит. То есть они на иврите думают. На иврите я прочитала кучу детективов, включая приснопамятного Рама Орена, Батью Гур, потому что хотела узнать уровень израильского детектива. Не понравилось. Но это совсем неважно. У Батьи Гур вообще на 20-й странице я уже знала кто убил и с какой целью - примитивные развязки.
Зато понравился Амос Оз. К сожалению, как только я купила машину, я перестала читать в автобусе.

О новостях культуры и политики сообщает старший сын. О сериалах и спорте - младший. О модных ресторанах и местах отдыха - любовник-израильтянин. Мне этого достаточно. :)

Я люблю русский язык, и меня, бывшую бакинку, ничего не связывает с Россией кроме единственной сестры из Москвы.

Просто я против того, чтобы русских показывали в гетто, удивлялись, почему они любят своих артистов и сокрушались по поводу их незнания иврита. Меня это не огорчает - у меня в планах написать еще много словарей и разговорников.

Немного похоже на декларацию

Так как тема разрослась и количество комментов зашкалило, и я, как всегда, стала причиной обсуждения (а не собственно тема репортажа) в других журналах, то позволю себе вытащить наверх свой комментарий для anashulick:

Итак, об ассимилированности. У меня двое детей, у которых родной язык - иврит. То есть они на иврите думают. На иврите я прочитала кучу детективов, включая приснопамятного Рама Орена, Батью Гур, потому что хотела узнать уровень израильского детектива. Не понравилось. Но это совсем неважно. У Батьи Гур вообще на 20-й странице я уже знала кто убил и с какой целью - примитивные развязки.
Зато понравился Амос Оз. К сожалению, как только я купила машину, я перестала читать в автобусе.

О новостях культуры и политики сообщает старший сын. О сериалах и спорте - младший. О модных ресторанах и местах отдыха - любовник-израильтянин. Мне этого достаточно. :)

Я люблю русский язык, и меня, бывшую бакинку, ничего не связывает с Россией кроме единственной сестры из Москвы.

Просто я против того, чтобы русских показывали в гетто, удивлялись, почему они любят своих артистов и сокрушались по поводу их незнания иврита. Меня это не огорчает - у меня в планах написать еще много словарей и разговорников.

Про ульпан

Ничего особенного, просто красивая блондинка подошла ко мне и попросила дать ей на дом домашнее задание. Дала.
А еще в течение нескольких дней нам мешали слушателей других курсов. Когда звенел звонок и они выходили на перемену, мои сидели и продолжали корпеть над заданиями, хотя слышали звонок.
А другие курсанты на переменке устраивают "минху" - молитву, и им нужен "миньян" - 10 евреев-мужчин. Они заходят к нам, обращаются к моим ученикам и говорят:
- Цадик (благонравный - это обращение такое), пошли на молитву!
Мои сначала стеснялись отказывать, все же религия, и ходили. А потом поняли, что я уже начала урок после перемены, и они опаздывают, поэтому белокурый хасид их послал подальше, сказав, что время дорого, и он не намерен его терять. Глядя на него и марокканский парнишка перестал ходить на минху. Мне приятно вдвойне: и как учителю, и как атеистке.

Сегодня меня позвали к начальнице. Там сидела ответственная по курсам, которая сказала, что ученикам очень нравятся мои уроки. И начальница предложила мне вести еще один курс - компьютерной грамотности. Для этого пустой класс оборудуют компьютерами, и я буду преподавать.

Вот такие у меня перемены.

Про ульпан

Ничего особенного, просто красивая блондинка подошла ко мне и попросила дать ей на дом домашнее задание. Дала.
А еще в течение нескольких дней нам мешали слушателей других курсов. Когда звенел звонок и они выходили на перемену, мои сидели и продолжали корпеть над заданиями, хотя слышали звонок.
А другие курсанты на переменке устраивают "минху" - молитву, и им нужен "миньян" - 10 евреев-мужчин. Они заходят к нам, обращаются к моим ученикам и говорят:
- Цадик (благонравный - это обращение такое), пошли на молитву!
Мои сначала стеснялись отказывать, все же религия, и ходили. А потом поняли, что я уже начала урок после перемены, и они опаздывают, поэтому белокурый хасид их послал подальше, сказав, что время дорого, и он не намерен его терять. Глядя на него и марокканский парнишка перестал ходить на минху. Мне приятно вдвойне: и как учителю, и как атеистке.

Сегодня меня позвали к начальнице. Там сидела ответственная по курсам, которая сказала, что ученикам очень нравятся мои уроки. И начальница предложила мне вести еще один курс - компьютерной грамотности. Для этого пустой класс оборудуют компьютерами, и я буду преподавать.

Вот такие у меня перемены.

Сценарии на разные вкусы

Звучит музыка мизрахи. На экране появляется симпатичная девушка.
- Добрый вечер! Сегодня я, Мазаль Абарджиль, поведу вас в интересное место - заповедник арсов. Вы представляете, там, в южном Бат-Яме, живут марокканцы, и я вам покажу, чем же они отличаются от нас, обычных израильтян, и особенно от меня. Я сама из марокканской семьи, но я даже не знаю, где находится Марокко. Итак, за мной!
Камера наплывом движется по улице. На скамейке сидят смуглые женщины с вытравленными перекисью волосами. Они курят, держа сигарету пальцами с длинными нарощенными ногтями. На ногах - шлепанцы, под ногами - шелуха от семечек. Рядом поднос со сладостями.
- Шалом! - весело здоровается Мазаль. - Я тоже марокканка, хотя по-мароккански не знаю ни слова. А что это такое? Что? Муфлета? Ах! Как вкусно и противно одновременно! Что? Что такое? А что я сказала? Откуда эти парни и почему они вытаскивают ножи? Я бегу! О концерте музыки мизрахи мы поговорим позже. Ааа.... Асафсуфыы...!

* * *
Звучат барабаны, выбивая заунывную дробь. На экране появляется симпатичная, словно статуэтка эбенового дерева, девушка.
- Добрый вечер! Сегодня я, Тасафа Масала, поведу вас в интересное место - заповедник эфиопов. Вы представляете, там, в южном Ашкелоне, живут эфиопы, и я вам покажу, чем же они отличаются от нас, обычных израильтян, и особенно от меня. Я сама из эфиопской семьи, но я ни слова не понимаю по-эфиопски. То есть по-амхарски. Итак, за мной!
Камера наплывом движется по улице. На скамейке сидят смуглые женщины в белых марлевых платьях. У каждой за спиной привязан ребенок. Детишки постарше бегают вокруг.
- Шалом! - весело здоровается Тасафа. - Я тоже эфиопка, хотя уже это забыла. Ой, у вас косички на голове! А что это за татуировки на шее?А что это за запах такой? Вы что, жарите селедку?
Тасафа отворачиваееся от женщин и строит в камеру гримаску. Женщины ее не понимают. Одна из них зовет Тасафу в дом. Тасафа видит на столе плоский ноздрястый блин.
- О! Инджера! - восклицает она и откусывает блин. - Ах! Как вкусно и противно одновременно! Не понимаете? Вкусно, говорю! И противно!
Эфиопка улыбается и снова предлагает инджеру. Тасафа выбегает из квартиры, продолжая гримасничать. По улице за ней бегут маленькие эфиопы и что-то кричат. Звук барабанов затихает вдали.

* * *
Звучит клейзмерская скрипка. На экране появляется симпатичная девушка-блондинка.
- Добрый вечер! Сегодня я, Двора Гольдштейн, поведу вас в интересное место - заповедник ашкеназов. Вы представляете, там, в Кфар-Шмарьягу, живут ашкеназы, и я вам покажу, чем же они отличаются от нас, обычных израильтян, и особенно от меня. Я сама из ашкеназской семьи, но я ни слова не понимаю на идише. Итак, за мной!
Камера наплывом движется по улице. На улице никого нет. На заднем плане виллы с бассейнами.
- Сейчас мы войдем в дом к ашкеназу и поговорим.
Двора проходит мимо бассейна, навстречу бегут два охранника. Вид у них угрожающий. Один из них бьет по камере и изображение пропадает. Завывает полицейская сирена.
Голос Дворы:
- Бежим! Дорогие друзья, к сожалению, ашкеназы оказались настолько замкнуты в своем гетто, что остается только их пожалеть! До скорой встречи на наших экранах. Ждите новых репортажей о правильных и неправильных израильтянах из квартала Меа-Шеарим, димонских неграх и многих, многих других. В нашей стране много неправильных израильтян, продолжение следует! Аааа....

Сценарии на разные вкусы

Звучит музыка мизрахи. На экране появляется симпатичная девушка.
- Добрый вечер! Сегодня я, Мазаль Абарджиль, поведу вас в интересное место - заповедник арсов. Вы представляете, там, в южном Бат-Яме, живут марокканцы, и я вам покажу, чем же они отличаются от нас, обычных израильтян, и особенно от меня. Я сама из марокканской семьи, но я даже не знаю, где находится Марокко. Итак, за мной!
Камера наплывом движется по улице. На скамейке сидят смуглые женщины с вытравленными перекисью волосами. Они курят, держа сигарету пальцами с длинными нарощенными ногтями. На ногах - шлепанцы, под ногами - шелуха от семечек. Рядом поднос со сладостями.
- Шалом! - весело здоровается Мазаль. - Я тоже марокканка, хотя по-мароккански не знаю ни слова. А что это такое? Что? Муфлета? Ах! Как вкусно и противно одновременно! Что? Что такое? А что я сказала? Откуда эти парни и почему они вытаскивают ножи? Я бегу! О концерте музыки мизрахи мы поговорим позже. Ааа.... Асафсуфыы...!

* * *
Звучат барабаны, выбивая заунывную дробь. На экране появляется симпатичная, словно статуэтка эбенового дерева, девушка.
- Добрый вечер! Сегодня я, Тасафа Масала, поведу вас в интересное место - заповедник эфиопов. Вы представляете, там, в южном Ашкелоне, живут эфиопы, и я вам покажу, чем же они отличаются от нас, обычных израильтян, и особенно от меня. Я сама из эфиопской семьи, но я ни слова не понимаю по-эфиопски. То есть по-амхарски. Итак, за мной!
Камера наплывом движется по улице. На скамейке сидят смуглые женщины в белых марлевых платьях. У каждой за спиной привязан ребенок. Детишки постарше бегают вокруг.
- Шалом! - весело здоровается Тасафа. - Я тоже эфиопка, хотя уже это забыла. Ой, у вас косички на голове! А что это за татуировки на шее?А что это за запах такой? Вы что, жарите селедку?
Тасафа отворачиваееся от женщин и строит в камеру гримаску. Женщины ее не понимают. Одна из них зовет Тасафу в дом. Тасафа видит на столе плоский ноздрястый блин.
- О! Инджера! - восклицает она и откусывает блин. - Ах! Как вкусно и противно одновременно! Не понимаете? Вкусно, говорю! И противно!
Эфиопка улыбается и снова предлагает инджеру. Тасафа выбегает из квартиры, продолжая гримасничать. По улице за ней бегут маленькие эфиопы и что-то кричат. Звук барабанов затихает вдали.

* * *
Звучит клейзмерская скрипка. На экране появляется симпатичная девушка-блондинка.
- Добрый вечер! Сегодня я, Двора Гольдштейн, поведу вас в интересное место - заповедник ашкеназов. Вы представляете, там, в Кфар-Шмарьягу, живут ашкеназы, и я вам покажу, чем же они отличаются от нас, обычных израильтян, и особенно от меня. Я сама из ашкеназской семьи, но я ни слова не понимаю на идише. Итак, за мной!
Камера наплывом движется по улице. На улице никого нет. На заднем плане виллы с бассейнами.
- Сейчас мы войдем в дом к ашкеназу и поговорим.
Двора проходит мимо бассейна, навстречу бегут два охранника. Вид у них угрожающий. Один из них бьет по камере и изображение пропадает. Завывает полицейская сирена.
Голос Дворы:
- Бежим! Дорогие друзья, к сожалению, ашкеназы оказались настолько замкнуты в своем гетто, что остается только их пожалеть! До скорой встречи на наших экранах. Ждите новых репортажей о правильных и неправильных израильтянах из квартала Меа-Шеарим, димонских неграх и многих, многих других. В нашей стране много неправильных израильтян, продолжение следует! Аааа....