kirulya | Из дневников Теодора Герцля

Иерусалим, 31 октября (1898)

Когда в грядущие дни я буду вспоминать о тебе, о Иерусалим, то не с восхищением.
Затхлые остатки двух тысячелетий бесчеловечности, нетерпимости и грязи скопились на твоих вонючих улочках. Единственный человек, присутствовавший здесь все это время, милый мечтатель из Назарета, не сделал ничего - он только помог усилиться ненависти.
Если Иерусалим когда-нибудь станет нашим и если я все еще буду в состоянии что-нибудь сделать для него, я бы прежде всего его вычистил.
Я выбросил бы все, что не священно, построил бы дома для рабочих за городом, опустошил бы и уничтожил все грязные крысиные норы, спалил бы все несвященные развалины и устроил бы базары где-нибудь в другом месте. Затем, придерживаясь, насколько это возможно, старого архитектурного стиля, я выстроил бы новехонький, полный воздуха, удобный для жизни город с хорошей канализацией.
Я твердо уверен, что великолепный новый Иерусалим может быть выстроен за стенами Старого города. Старый Иерусалим останется Лурдом, Меккой, Иерушалаимом. А новый, чудесный красавец-город может вырасти рядом с ним.

-----------
С Парижем барон Османн так и сделал.